Звонок в дверь в половине восьмого. С кухни, удивляясь, я спускалась по лестнице в тапочках и домашней «робе» – этим словом я звала комплект из однотонных штанов и кофты, растянутых и удобных вещей. Странно, обычно вечером никому не нужна помощь, такие дела вершатся утром…

«Вернулась Дамира?» – исключено.

«Дина бы позвонила, после возникла в квартире, отрядные парни наверняка заняты. Да и с чего бы им ко мне? Скорее, к начальству…»

Проснулась я полчаса назад. Успела умыться, расчесаться, сделать растяжку для спины. С удовлетворением отметила, что сил набралось достаточно хотя бы для того, чтобы ходить по дому и не шататься. Уже хорошо.

Дверь открывала с чувством, что сейчас придется отправить подальше какого-нибудь неуклюжего коммивояжера.

Но на пороге стоял Кайд.

Одного этого мне хватило, чтобы впасть в полнейший ступор. Снаружи метет; на нем темная легкая куртка, джинсы, осенние ботинки. И снег на волосах. Он так и стоял по одну сторону, а я по другую, потому что я впервые банально не знала, что делать.

«Ко мне пришел… Кайд? Через дверь? Как обычный человек? Ко мне?…»

Зацикленный мысленный процесс и ошибка в конце выполнения программы.

А его вид непривычно спокойный, расслабленный. Взгляд прямой; все щиты закрыты.

Мне потребовалась вечность, чтобы сообразить, что нужно отодвинуться с дороги, впустить его внутрь. Шаг в сторону – входи.

Он вошел.

Никогда не думала, что могу стать настоящей дурой, но я ей стала. Потому что в моей прихожей стоял мужчина мечты, и казалось, что он пришел позвать на свидание. Что сейчас произнесет что-нибудь простое, но очень-очень нужное. Например: «Все, что было – было „до“. Давай вместе создадим наше прекрасное „после“. К черту процесс трансформации, ведь я тебя уже нашел…»

Мне потребовались все силы, чтобы стряхнуть с себя наваждение. Да, он действительно пришел, даже позвонил, как человек, в дверь, но это совсем не означало «свидание». А что именно означал его неожиданный визит – скоро узнаю.

И все же… Когда в твоем коридоре стоит высокий сильный мужчина, выглядящий как твой персональный ангел и демон в одном лице, стушуешься. А надо бы что-то сказать…

– Чай, кофе? Оживить второй цветок? Создать счастливую судьбу?

Я лепила наугад. Собственно, мне было все равно – на меня смотрели как-то иначе. Мягко, заинтересованно. Все это выбивало почву из-под ног.

Какое-то время гость молчал. Наверное, забавлялся идиотским предложением исправить судьбу тому, кто мог исправить ее всем остальным.

– Чаю я бы выпил, – ответил наконец.

И в этот момент я осознала, что такое стыд.

Нет, я все понимала: что внешность не главное, что обстановка квартиры – лишь отражение привычек старой хозяйки. Но все равно почему-то именно сейчас, поднимаясь перед Кайдом по лестнице, отчаянно стеснялась находиться в теле «Айрини». А еще старых обоев, незаметной, но все же пыли по углам. Пустого холодильника, тесной кухни, пошарканного гарнитура, скрипучих стульев, треснувших фарфоровых кружек.

Это дурость – пытаться казаться перед кем-то лучше, чем ты есть, но сейчас мне отчаянно этого хотелось. Быть собой – плавной Эрой. И встретить «дорогого гостя» в подходящей обстановке, хотя бы схожей с его собственной квартирой.

Хотя бы…

Но что есть, то есть.

С ним что-то случилось, что-то… хорошее. Кайд стал расслабленнее. И он действительно пил чай. О, он умел его пить – я не могла оторвать глаз. Умел наслаждаться трещинами на фарфоре и выцветшими цветами, горячими глотками, ароматом. Рассматривать сидящий на изогнутой ручке свет от лампы, получать удовольствие от всего сразу. От отсутствия ненужных дум в собственной голове, от каждого движения, от ощущения пребывания в сильном теле. Я все это чувствовала. Идеальный мужчина, редкий, понимающий, что в каждый момент времени делает.

Удивительно, но под его взглядом каждая деталь этого неказистого на вид помещения приобрела «правильный» статус: «Все в этом мире просто есть». Клеенчатая скатерть – просто скатерть без дополнительных условий, а теснота – лишь временный выбранный параметр в конкретный момент сценария.

О, я любила его. И, кажется, теперь понимала, почему свой выбор так быстро сделала Мена – Кайд умел принимать вещи такими, какие они есть. Умел пропускать через себя любую обстановку с наслаждением. Медленно, чувственно, не упуская деталей.

И потому от него штормило. Сносило, даже если он просто пил чай и молчал.

Хотелось сесть рядом и «наслаждаться» вместе.

«Совместная вечность для нас могла бы стать очень счастливой».

Глоток, другой, третий. Я свой не пила, потому что рисковала уронить чашку – дрожали руки.

– Я не напугал тебя ночью?

Совершенно подкосил этот мягкий вопрос. Это все равно, что спросить: «Надеюсь, я был нежен этой ночью? Не сделал тебе больно?»

Мы будто занимались сексом прямо на кухне. Некой самой интимной его частью, несмотря на дистанцию и одежду.

Мое горло пересохло. Пришлось все-таки смочить его чаем, осторожно вернуть чашку на стол.

– Нет. Скорее, дал понять… насколько все сложно.

Откуда эта обволакивающая составляющая во взгляде?

Тишина. Как просто, оказывается, с ним можно сидеть на одной кухне.

– Ты тоже это видела?

Это он про прошедшую ночь?

– Как трещит по швам моя реальность и скачет время?

Он смотрел на меня практически с обожанием. Со скрытым триумфом, обращенным к Вселенной, мол, видишь, я все равно нашел того, кто может говорить со мной на одном языке.

Наивысший комплимент. Но я все равно напрягалась. Не понимала, куда вывернет наша беседа в следующий момент. И что-то тревожно нашептывала интуиция.

«Давай, переходи к сути». Сидящий на моей кухне человек может сколько угодно прикидываться обычным, но обычным при этом не станет.

– Я хотел тебя спросить…

А вот и оно.

– Зачем ты приходила тогда ко мне, в первый раз? Ты ведь искала того, кто мог выполнить твою просьбу?

Искала. В моем животе как будто ползала горячая змея, которая очень скоро станет холодной и скрутит внутренности.

– Искала.

– Я подходил на эту роль?

Этот взгляд умел наглаживать сразу везде – убийственная способность. И опять двойное дно у вопроса – Кайд подошел мне на все роли. И он однозначно к чему-то клонил.

– Подходил. Вот только… раньше ты, кажется, и слушать меня не хотел. Что изменилось?